Ложь постмодерна
Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, я обнаружил, что мой канал теперь читает некоторое количество бимбо-барышень. Я люблю бимбо. Потому расскажу и о них.
Мои старые читатели знают: бимбо — всегда то, что должно превзойти. Гиперматериализм, лёгкий флёр морального падения, пустота сияний и небес в глазах, разъятые звери на плечах и воротнике — лишь промежуточная стадия, спящая куколка. Бимбо стремится осознать себя завершённой: она оглядывается в глубину своей символической сущности и видит в длящейся спирали мимезиса крохотные метафизические ноготки. Бимбо владеет вещами, никогда не владея их сутью. Бимбо хочет употребить весь мир, но вытесняет сокровенное ядро потребляемого. Она претендует на статус главного товара консьюмеристского культа, однако фактом собственной продажи совершает ложное удвоение, показывая невозможность транзакции в отношении себя как пустого знака.
При всём внешнем успехе бимбо характеризуется ощущением некого внутреннего надлома, несоответствия. Ледяная барышня может упорно отыгрывать капризы, стервозность, даже вампирическое упоение внутренней пустотой, стремящейся высосать сущее досуха в пароксизме желания. Но в этом акте деятельного обладания не будет самого главного — естественности, полного признания и воцеления разбитого Я. Бимбо живут в мире фантазмов. Когда фантазмы стираются на общем плоском горизонте неразличения, всё внешнее уравнивается с настоящей сутью — и так рождается Порноангел.
Переход желающего тела из бимбо в порноангела есть ключевая стадия делания в искажённом мире пластиковых подобий. Порноангел навеки возвращает себе поруганную и утраченную невинность, снимая сам вопрос о грехе и стыде. Там, где бимбо вырывает из порядка куски голодной львицей, порноангел берёт от истока всеобщего изобилия. Порноангел — летнее дитя мира, существо его корня и природы. Как естественная легкокрылая вещь, вернувшая обетованную наивность, она ничего не помнит, ни во что не верит и ни о чём не сокрушается. Порноангел просто есть — как биение ветра, как живая пульсация, как беззвучная вспышка молнии вдалеке. Как факт присутствия, укоренённого и ускользающего.
И порноангелов любят, любят сумасшедше — за это спокойствие цельного существа. Надломленные и пресыщенные либидинальные хищницы никогда не смогут получить всё то, что достаётся порноангелам просто так. В высшей и предельной стадии порноангел растворяется в вещах, потребляет весь тварный космос. Культ желания больше не имеет смысла — изживая проблематику обладания, порноангел перестаёт быть игрушкой стихий и энергийно обращает всю порочность в радикальную чистоту.
И потому именно порноангелы однажды уничтожат презренную машинерию жажды к вещам. Так совершится великое бимбо-пробуждение.
