Время Шариковых
Пётр Рузавин, журналист "Дождя", уже полтора года воюет за Украину как оператор дрона. После начала войны он несколько раз выходил в эфир из Киева. Он один из первых , кто сделал большой материал о Легионе "Свобода России" и РДК и поговорил с его бойцами - русскими добровольцами, защищающими Украину. Встретился с Ильдаром Дадиным, бойцом Сибирского батальона, незадолго до его гибели.
А потом пропал. Перестал появляться в эфирах и в соцсетях.
Сегодня Пётр рассказал о себе. О своей перемене участи. О своей войне. Это невероятный поступок мужественного и честного человека.
С мая 2024 года Пётр Рузавин - военнослужащий ВСУ.
Вот его пост:
Всем привет. Вчера был День независимости Украины. И когда я шел по вечернему Харькову, то видел тысячи свободных и счастливых людей. Они были с флагами, с детьми, парами, компаниями, вылезали из люков машин. Это безусловно главный праздник в стране, и дается он очень высокой ценой.
Я не пишу ничего публично уже больше года – в мае 2024-го я ушел воевать за Украину, и служу в 13-ой бригаде Нацгвардии “Хартия”. И наверное нужно в связи с этим сказать несколько слов.
Прежде всего, у меня не было сомнений, может или не может русский воевать за Украину. Конечно, может, когда Украину приходят убивать. Особенно если Украина - это твоя семья, друзья, близкие. Я испытывал некоторые сомнения про то, что придется оставить любимую профессию, ведь все же журналисты обычно воевать не уходят. Но очевидно, что эти сомнения я для себя разрешил. Я не разочаровался в журналистике как таковой, просто на фоне ежедневных рутинных смертей и разрушений силу репортажа невольно ставишь под вопрос.
На самом деле, я могу привести еще с десяток причин, почему я ушел служить – и все они будут правдой. Проблема в том, что это будет выглядеть немного высокопарно, и мне, если честно, неловок этот пафос. Единственное, спустя почти полтора года я точно могу сказать, что сейчас мне трудно представить, что бы я занимался чем-то другим. Война с нами, к сожалению, надолго. Она не кончится ни сегодня, ни завтра. Она не кончится, даже если будет передышка. И участие в войне – единственная возможная форма контроля.
Я сразу пошел в дронщики. За год я научился быть военным, был ранен, терял товарищей, даже получил награды. За этот время было по-разному: иногда я был счастлив, иногда было очень тяжело, иногда терпимо. Иногда - очень страшно. Самый страшный момент был, когда, получив ранение, вытаскивал товарища в куда более тяжелом состоянии, и было непонятно, выживет он или нет. Но за весь этот год с лишним я ни разу не усомнился в том, что все делаю правильно.
Наша цель - защитить Украину, ничего не было важнее 3 с половиной года назад, ничего нет важнее и сейчас. Война больше нас всех. И мне очень повезло, что я на ней вместе с лучшими людьми в одной из лучших бригад. Я очень благодарен Хартии за то, что мне выпала такая честь – защищать Украину в ее составе. Война – это страшно и тяжело. Но на ней я вместе с теми, кого безгранично люблю и уважаю. За них готов терпеть и сражаться.
Статья о Рузавине в NYT
