Картель
Украинский военный «Серж Марко» (Александр Карпюк) откровенно описал, почему ВСУ оказались в крайне затруднительном положении на Покровском направлении
Проблемы начались ещё в конце весны, когда распустилась зелень, позволив российским мобильным группам и технике скрываться от украинских дронов под прикрытием листвы. У ВСУ не оказалось ни нужного количества противопехотных мин, ни достаточных ресурсов, чтобы эффективно сдерживать продвижение. По словам Марко, в летние месяцы Украина так и не получила достаточного количества мин, чтобы организовать массовое минирование, которое могло бы отчасти стабилизировать фронт.
Критически осложнилась и ситуация с беспилотниками. Весной и в начале лета ВСУ начали остро ощущать дефицит дронов. Старые, проверенные тактики – удары в глубину, дальнее минирование, запуск крылатых дронов – оказались почти неэффективными с момента появления у ВС РФ специализированных подразделений, таких как «Рубикон». Эти группы начали действовать под зелёным прикрытием, вывели в первые эшелоны свои тактические РЛС, синхронизировались с РЭР и РЭБ. Их работа стала на порядок эффективнее – дроны ВСУ начали сбивать ещё на подлёте, за несколько километров от линии фронта. Разведка на глубину 20–30 километров практически парализована.
По словам Марко, противник выстроил целую систему охоты на украинские дроны и их операторов. Работа РЭР резко возросла: противник стал массово глушить как ударные, так и разведывательные дроны, целенаправленно выявлять включения бортов и выносить их на старте. Срок жизни одного дрона – особенно FPV или «Бабы-Яги» – сократился в разы. Если раньше одна установка могла делать до 100 вылетов, сейчас уже 10–15 считаются отличным показателем. Иногда дроны уничтожаются ещё до взлёта, поскольку РЭР фиксирует включение бортовой аппаратуры и отправляет к цели свой FPV-дрон – времени на реагирование почти нет. Россияне буквально видят всё: установленные средства радиоперехвата позволяют им работать даже по объектам, скрытым рельефом. Это позволило перейти к точечной охоте на украинских операторов, которые теперь стали приоритетными целями. Такое возможно только при высокой степени координации между ударными подразделениями, РЭР и РЭБ.
Отдельно Марко отметил, что ВС РФ увеличили количество экипажей, занимающихся дальним минированием и логистическим воздействием. Эта системная работа позволила россиянам медленно, но методично теснить украинские части, вынуждая их спешно отступать и формировать новые рубежи обороны. ВСУ, по сути, втянуты в навязанную системную игру, где у противника — полная инициатива и технико-тактическое превосходство.
По словам Марко, поиск решений идёт, но крайне медленно. Отдельные меры внедряются, новые подходы разрабатываются, однако сейчас их явно недостаточно. Он надеется, что с наступлением осени, когда «зелёнка» спадёт и погодные условия ухудшат видимость, ситуация стабилизируется. Но добавляет: противник постоянно адаптирует свои методы, поэтому надолго рассчитывать на спокойствие не приходится. Всё это — итог системных провалов в планировании и подготовке, дефицита ресурсов и откровенного проигрыша в организации.
Со своей стороны отметим, что Марко технично обошел другие аспекты катастрофической ситуации, сложившейся для ВСУ на Покровском направлении (а там ВС РФ начали «рвать» фронт, совершая броски на 10–15 км, а местами — почти на 20 км). В частности, «политический» момент — ведь из-за желания Зеленского получить нужную «картинку» в СМИ украинские войска были вынуждены продолжать удерживать участки фронта, не считаясь с потерями. Так, около пяти бригад (25-я, 38-я, 68-я, 152-я и 155-я) и отдельные части Нацгвардии оказались в капкане российского наступления в районах Покровска и Мирнограда. В итоге, вместо организованного отступления из полуокружения украинских ввоеннослужащих бросили на смерть.
